Дневники жертв и воспоминания
Из книги Дмитрия Глуховского "Метро 2033"
В углу, привалившись спиной к стене, на полу сидела усохшая
мумия женщины. В одной руке она сжимала толстый фломастер, в другой —
пластиковую бутылку. Обклеенные линолеумом стены были сверху донизу исписаны
аккуратным женским почерком. Сквозь толстое стекло окошка просматривалось
пространство перед входом на станцию. На полу валялась пустая пачка из-под
таблеток, яркие обертки от шоколада, железные банки из-под газировки, а в углу
стоял приоткрытый сейф. Трупа Артем не испугался, только ощутил, как теплой
волной накатила жалость к неизвестной девушке. Ему почему-то показалось, что
это непременно должна быть именно девушка. Чтобы отвлечься, Артем начал читать надписи на стенах.
«… Пишу потому что скучно, и чтобы не сойти с ума. Уже три
дня сижу в этом ларьке, на улицу выйти боюсь. На моих глазах десять человек,
которые не успели добежать до метро, задохнулись и до сих пор лежат прямо
посреди пятачка. Хорошо, успела прочитать в газете, как проклеивать скотчем
швы. Жду, пока ветер отнесет облако, писали, что через день опасности уже не
будет.
9 июля. Пробовала попасть в метро. За эскалатором начинается
какая-то железная стена, не могла поднять, сколько ни стучала, никто не открыл.
Через 10 минут мне стало очень плохо, вернулась к себе. Вокруг много мертвых.
Все страшные, раздулись, воняют. Разбила стекло в продуктовой палатке, взяла
шоколад и минералку. От голода теперь не умру. Почувствовала себя ужасно
слабой. Полный сейф долларов и рублей, а делать с ними нечего. Странно.
Оказывается, просто бумажки.
10 июля. Продолжили бомбить. Справа, с Проспекта Мира целый
день слышался страшный грохот. Странно. Я думала, никого не осталось, но вчера
по улице на большой скорости проехал танк. Хотела выбежать и помахать рукой, но
не успела. Очень скучаю по маме и Леве. Целый день рвало. Потом уснула.
11 июля. Мимо прошел страшно обожженный человек. Не знаю,
где он прятался все это время. Он все время плакал и хрипел. Было очень
страшно. Ушел к метро, потом слышала громкий стук. Наверное, тоже стучался в
эту стену. Потом все затихло. Завтра пойду смотреть, открыли ему или нет
12 июля. Не могу выйти. Бьет дрожь, не понимаю, сплю я или
нет. Сегодня час разговаривала с Левой, он сказал, что скоро женится на мне.
Потом пришла мама, у нее вытекли глаза. Потом снова осталась одна. Мне так
одиноко. Когда уже все закончится, когда нас спасут? Пришли собаки, едят трупы.
Наконец, спасибо. Рвало.
13 июля. Еще остаются консервы, шоколад и минералка, но уже
не хочу. Пока жизнь вернется в свою колею, пройдет еще не меньше года.
Отечественная война шла 5 лет, дольше ничего не может быть. Все будет хорошо.
Меня найдут.
14 июля. Больше не хочу. Больше не хочу. Похороните меня
по-человечески, не хочу в этом проклятом железном ящике… Тесно. Спасибо
феназепаму. Спокойной ночи»
Рядом были еще какие-то надписи, но все больше бессвязные,
оборванные, и рисунки: чертики, маленькие девочки в больших шляпах или бантах,
человеческие лица.
|